Джефри проснулся, несколько секунд пытался сообразить, что же не так, потом понял, что Лаэрса нет рядом. Значит, он так и не возвращался? На всякий случай обошел квартиру, убеждаясь, что его действительно нет. Набрал номер - "Абонент временно недоступен...".
Где же ты? Пытаясь перебороть волну липкого холода, расползавшегося по телу, занялся обычными утренними делами: одеться, умыться, позавтракать. Сел на подоконник. Непривычно пустая квартира раздражала. Мало ли, какие срочные дела могли возникнуть... У него же книга только вышла, может дядя его без предупреждения отправил куда-нибудь на раскрутку... а мобильник скорее всего разрядился... да, наверняка так оно и есть. Он позвонит сразу, как получится.
Набрал сообщение: "Позвони мне, как сможешь. Джефри", отправил, быстро удалил пришедший отчет о том, что доставка "В процессе". Отмахиваясь от неприятных мыслей (Я слишком много думаю), взял ноут. Проверю почту... наверняка Лу что-то ответила на последнее письмо...
Вылез в Сеть, зашел на сайт, где у него был ящик, привычно скользнул глазами по странице, пока она загружалась...
Сердце пропустило удар, когда взгляд зацепился за строку в колонке новостей: "Загадочное убийство в издательском доме Отачи... >>>"
Нет, не может быть...
На автомате открыл статью, снова и снова перечитывая несколько предложений: "Этой ночью в издательском центре "Отачи-пресс" были найдены тела главы центра, Отачи Синрея, и популярного поэта-песенника Лаэрса Смоука, книга которого недавно вышла в свет в этом издательстве. Эксперты сообщили, что смерть обоих произошла в результате выстрелов с большого расстояния. Работал судя по всему профессионал. Начато расследование. О списке подозреваемых в полиции пока не сообщили."
Нет... нет, это неправда, это просто глупая шутка... у нас сегодня что, первое апреля? Взгляд лихорадочно мечется по экрану, отмечая дату - 22 августа, возвращается к строкам. Нет... Не веря, не давая себе поверить, Джефри открыл еще с десяток новостных сайтов, везде встречая одно и то же... на последнем, где были размещены фотографии Лаэрса и какого-то хищного мужчины в черных рамках, он почувствовал, как что-то внутри ломается. Закрыл ноутбук, отталкивая его подальше, словно это он был виноват... Скрючился на подоконнике, уткнувшись лбом в колени и чуть покачиваясь вперед-назад. Нет, нет, нет, не верю, этого не может быть, ты не мог меня бросить, не мог... Тишина в ответ, давящая, сминающая своей безысходностью, вынуждающая признать - да. Правда. Он больше никогда не увидит Лаэрса, не услышит его голоса, не сможет к нему прикоснуться... Не будет ни шутливых перепалок, ни согревающего его тепла, ни безумной, сводящей с ума страсти, ни щемящей нежности, ни... ничего уже не будет, ничего, поздно. Слишком поздно.
Как же так, кои, как ты мог уйти, как?! Что мне теперь делать? Ты стал моей жизнью и теперь ее... тебя... нет. Лаэрс, господи... Лаэрс! В горле стоял болезненный ком, не выпускающий ни звука из закушенных губ. Сухой больной взгляд. Судорожно, до боли, сжатые руки... Сколько он так просидел?
Джефри поднял голову, растерянно, неверяще осматривая комнату, цепляясь взглядом за напоминающее о происходившем здесь всего несколько часов назад - каждый предмет, казалось, хранил на себе отпечаток их прикосновений. Никогда больше... На секунду Джефри показалось, что он слышит приглушенный смех и знакомое "котенок", он резко вскинулся, но наткнулся только на все ту же пустоту... Из горла все же вырвался какой-то сдавленный стон, отчаянный, будто у загнанного в угол зверя. Затем рассудок наконец выставил щит, защищая хозяина от сумасшествия, обрубая мысли, сводя реакции к уровню рефлексов... Только вот против бьщейся в виски боли он ничего сделать не мог.
Джефри, слабо осознавая, что делает, обулся и покинул квартиру. Тупо взглянул на ключи и положил их в карман. Поднял выпавшие оттуда полоски картона. Долго смотрел на сделанные вчера фотографии, где они были вместе, вспоминая. Первые кадры... поцелуй, лиц не видно - волосы закрывают, но лица и не нужны там, достаточно говорят сплетенные руки. Чуть смазанные снимки, где ничего не подозревающий Лаэрс улыбается просто счастливо, а поставивший ему рожки Джефри - при этом еще и хитро. И последний кадр, наполненный теплом и... Судорожно вздохнул-всхлипнул, убрал фотографии обратно в карман и вышел из дома в пропитанный обычным шумом воздух Токио, впервые чувствуя себя в нем чужим. Это был все тот же город, его любимый город, переполненный жизнью... Он не изменился ни на йоту. Изменился Джефри, подсознательно отторгающий сейчас эту жизнь. Не особо выбирая маршрут, пошел прямо, вскоре выйдя на знакомую улицу неподалеку от "Нострадамуса".
Джефри на автомате брел по знакомому маршруту, без единой мысли в голове, чувствуя только разрывающую его изнутри пустоту и дикое, отчаянное желание взять сейчас Лаэрса за руку, хотя бы увидеть его, или услышать... как угодно почувствовать его присутствие... Снимки - все, что осталось - казалось, прожигали карман, Джефри постоянно накрывал их рукой, прощупывал сквозь плотную ткань джинсов тонкий картон, неосознанно цепляясь за эту нить во вчерашний день.
Он не услышал предостерегающих криков и резкого автомобильного сигнала совсем рядом... Точнее, услышал, но не обратил внимания - сознание отказывалось воспринимать какую-либо информацию извне. Лишь в последний момент перед столкновением обернулся на звук завизжавших тормозов, поймав испуганный взгляд водителя - мужчины в смешных круглых очках и ярком лимонном галстуке. Потом - сильный удар, на секунду пронзившая тело невыносимая боль, почти сразу отступившая, оставив за собой полное онемение. Джефри не чувствовал своего тела, совсем. Зато к нему вернулась ясность мышления, позволяя наконец осознать случившееся, холодно, почти беспристрастно. Лаэрса больше нет. Я его никогда не увижу... Меня сбила машина... отбросило на несколько метров... ничего не чувствую... болевой шок? Перелом позвоночника? Похоже... это уже не важно... Крики вокруг стихали, будто кто-то плавно выкручивал ручку радиоприемника. Кажется... тебе не придется долго меня ждать, кои... любимый... жаль, что так... что так мало мы успели... но... я иду... к тебе... Сознание затухало, Джефри будто уносило куда-то волной. Невозможная, наверное страшная сейчас улыбка на губах... впитывающие в себя синь уходящего лета серые глаза... лондонский туман и токийское небо, встретившиеся совсем ненадолго, почти сразу разнесенные в разные стороны равнодушным ветром. И последнее движение губ, никем не замеченное, беззвучно:
- Лаэ...