Агнстовый Кирацентрик

[Litexp]

По заявке Рю. Оригинал с комментариями здесь.

Фэндом: Блич
Персонажи: в основном Кира, немного Мацумото и Хинамори
Рейтинг: G
Саммари: Капитан ушел, лейтенант остался.
Дисклеймер: текст как единое целое - мой, персонажи - Куботайтовы.

Прошла уже не одна неделя с того момента, как трое капитанов ушли в Хуэко Мундо. Прошло состояние шока, закончились допросы, осозналось, что это все не просто дурной сон...

Кира все никак не может понять - как же так? Почему? Почему до последнего за собой таскал, почему на Мацумото натравил, почему потом один ушел, почему не позвал? Ему страшно об этом думать, но Кира понимает, что пошел бы. Тогда - в этом безумии, безоговорочно принимая волю Ичимару - пошел бы. И жалит осой мысль, что капитан его - пре-да-тель. И сам бы он был тогда пре-да-тель. Но не стал. Настолько не нужен он был своему капитану? Или тот даже не думал об этом? Или... или есть другая причина за всем этим, только самим Ичимару и осознаваемая?

Кира специально загружает себя работой - благо, ее хватает, - чтобы не было времени для посторонних мыслей, и чтобы вечером хватило сил лишь на доползти до футона и забыться в коротком усталом сне. Не думать. Ни в коем случае не думать. Только плохо помогает...
После особо напряженных дней бывает так, что даже на уснуть сил нет. И на контроль сил нет. И тогда в виски стучится: "Почему? Почему? Почему?", а сам Кира испытывает острое желание свернуться в клубочек так, чтобы, может, и вовсе исчезнуть... но на это сил тоже нет, и он внешне равнодушно смотрит в потолок и путается в собственных вопросах, продумывает, как надо было поступить, чтобы все было иначе, винит себя за тогдашнее идиотское поведение - и тут же одергивает: не о том думает, нельзя, прошлое - прошлому... но не помогает, совсем не помогает, хотя он пытается снова и снова... и только под утро измученный противоречивостью собственных мыслей Кира засыпает - но даже во сне прорывается через все, зудит на заднем плане "почему?".

Ему тяжело даются встречи с Хинамори - и если бы не старая дружба, он бы начал ее и вовсе избегать. Каждый раз ее больной, сумасшедший взгляд вновь выдергивает наружу все то, что Кира старательно пытается спрятать от себя самого. Он видит - Момо не может забыть, она не смирилась, так и не поверила, что все по-настоящему, и назад дороги нет. Он не хочет в это верить, но догадывается, что у него у самого точно такой же взгляд.
Кире, в общем-то, плевать на Айзена, и кто там был зачинщиком. Он знает только то, что своего капитана он удержать не смог. Недостаточно было преданности, недостаточно восхищения, недостаточно силы, недостаточно интересен был... а что вообще нужно было Ичимару? Он горько ухмыляется, и думает, что плохо знал своего капитана, а что знал - и то не смог использовать, чтобы не дать уйти.

С Мацумото его старая дружба не связывает, но ее избегать хочется не всегда. Лейтенант десятого, в отличие от Хинамори, держится, и на Киру смотрит понимающе - так понимающе, что выть хочется, но не уйти от этого взгляда. И неважно уже, что было Вабиске против Хайнеко, важно - что было это по приказу того, кого оба они не смогли удержать. Оба. Не смогли. А больше и некому было пытаться. И оба не хотят думать о том, почему Ичимару их друг с другом стравил. Не хотят думать, и все же думают - уж не потому ли, что больше некому было пытаться задержать?.. И не значит ли это, что шанс что-то изменить все же был, и они его упустили? Взгляды - понимающие, тоскливые - сталкиваются, сцепляются на несколько секунд, и расходятся. Они об этом никогда не заговорят.

А день проходит за днем, и кажется, что ничего не меняется, что время остановилось тогда. Ежедневные дела отряда, подготовка к зиме, ожесточенные - здесь он может позволить себе сорваться так, чтобы никто не заподозрил большего, чем просто желание стать сильнее - тренировки с кем-нибудь из старших офицеров... Только с Мацумото и с Хинамори Кира на площадке старается не пересекаться. Слишком это напоминает те схватки.
И так же не уходит, не притупляется тоска. И назревает, растет внутри еще один вопрос, который поначалу и задавать-то себе было страшно - не то, что ответ искать... что делать, когда они снова встретятся? Что он - И-зу-ру - делать будет, когда увидит знакомую усмешку, и голос этот - тянущий звуки, гипнотизирующий, манящий скрытой силой и жестокостью - услышит? А что встреча эта непременно состоится, Кира не сомневается.
Мысли мечутся, как сумасшедшие, и сами они - запретные, потому что мелькает и та мысль, что снова ведь пойдет за ним, если позовет. И Кира разрывается между верностью Готею и - да, он понимает, что это безумие - преданностью своему капитану. И нагружает себя работой, и тренируется до изнеможения, чтобы как можно меньше думать, и ходит с темными кругами под глазами...

А потом наступает зима.